>>Улицы Лондона
Себастьян с веселым удивлением осознал, что сейчас эта хрупкая девушка, будто сестра милосердия из очередного голливудского блокбастера про третью мировую, предпримет героическую попытку дотащить его до двери подъезда. На всякий случай, он добавил неуверенности походке, вспоминая, как это хорошо выходило у шефа после ночи беспробудной пьянки в каком-нибудь из малоприглядных районов Сохо. Да, определенно, хороший удар в солнечное сплетение весьма способствует потере ориентации и желанию согнуться в три погибели, выкашливая из себя внутренности, чтобы дать хоть чуть-чуть места воздуху. Ноги таким образом подгибались вполне самостоятельно, и Себастьян рискнул перераспределить часть веса так, чтобы максимально затруднить ей путь к двери.
“Упорная”, - подумал он заинтересованно, пока они героически преодолевали лестничный пролет. -”Но абсолютно не от мира сего”.
Пластиковый пакет свалился с протестующим шелестом прямо ему под ноги, и Моран флегматично подумал: стоит ли упасть еще раз, запнувшись о него, или это будет перебор. Взгляд зацепился за яркий уголок с симпатичной кошачьей мордочкой на нем, и Себастьян вспомнил про кота. Где-то здесь должен таиться кот, и с этим надо было что-то делать. Нельзя сказать, что кот представлял собой серьезную проблему, но с ним, определенно, надо было подружиться, чтобы заслужить симпатию хозяйки. Кот, однако, не торопился проявлять дружелюбие или хотя бы вполне уместное любопытство. Собственно он упорно создавал впечатление что его в квартире нет. Возможно он спешно уничтожал следы тайной кошачьей жизнедеятельности на кухне, или, что также вполне возможно, прятался именно там, куда Моран планировал обессиленно рухнуть, имитируя кратковременную потерю сознания. На секунду Себастьян представил себе эту картинку и поперхнулся смешком, своевременно превратив его в приступ кашля. Впрочем, вот и он, виновник этого несвоевременного приступа, крутится под ногами и явно опротестовывает появление незваного гостя на своей территории возмущенным мяуканьем. 
Вот как? Его собираются опустить на этот белоснежный диван? Хорошо, что пятна отстирывать не ему. Кровь, какая-то липкая гадость на костюме с одного из баков, уличная грязь - просто превосходная смесь для одного из этих полумагических рекламных трюков, когда тебя заставляют поверить в то, что две абсолютно одинаковые фабричные футболки на самом деле - одна,  и  та же, безбожно и беспощадно испачканная ведущим и выстиранная с порошком, по счастливой случайности оказавшимся поблизости. В принципе, если бы все мировые проблемы решались так же легко, как проходила, по уверениям пиарщиков, борьба с грязными пятнами оставленными собакой, ребенком, тещей, шефом или еще каким-нибудь рекламным монстром, то во всем мире давно уже настало бы процветание с ненавязчивым привкусом Баунти. Но пока что, в данном конкретном клочке ойкумены царит  прилипчивый запах помойки, тяжелое дыхание двух людей и неодобрительное с примесью любопытства присутствие кота.
До сих пор Тьен ограничивался кратким положительным мычанием на ее беспомощные реплики, но теперь, пожалуй, настал, наконец, тот самый миг истины, и Себастьян поднял на девушку измученный взгляд, ограничившись для начала самым простым:
- Воды, - закашлялся еще раз, для натурализма. - Ох, простите, спасибо, что пришли на помощь, - он поморщился и тронул разбитую губу, бросая на пробу еще один беспомощный взгляд.
Теперь все зависело от того: уйдет она на кухню или, куда там, еще за водой, оставив его наедине с сумкой, или нет. На сей раз Себастьян морщился вполне искренне. Украденный портфель подразумевал, что вещи некуда будет сложить, оставалось надеяться, что тот набор юного детектива, который был ненавязчиво продемонстрирован им с боссом по скрытому каналу наблюдения за моргом, поместится в карманы пиджака.

Девушка продолжала стоять рядом, нерешительно поглядывая в сторону входной двери, и Себастьян никак не мог понять: то ли она сейчас думает о том, чтобы выставить его за эту самую дверь, что не вязалось с образом доброй самаритянки (да и зачем было тащить его в квартиру, чтобы сразу же выкидывать обратно), то ли боится, что вслед за ними ворвутся неотвратимые мстители в лице всего криминального населения метропролиса. Учитывая, что именно здесь за просмотром ситкомов провел несколько вечеров один из самых опаснейших в Лондоне людей, это выглядело, с точки зрения Себастьяна, довольно забавно. Но сути не меняло. Он было решился повторить на бис свой экспромт про воду, но этого, слава богу, не понадобилось, потому что хозяйка квартиры решительно сбросила сумку на пол, отправив пальто следом, и направилась куда-то вглубь.
Это была немыслимая удача, которой несомненно не стоило пренебрегать. Одним быстрым движением переместившись на край дивана, Себастьян склонился над сумкой. Кот, наблюдавший за ним с пола круглыми холодными глазами, зашипел. Впрочем, из котов  отличные свидетели: они молчат, а значит, забыли о коте.
Первой мыслью, посетившей Себастьяна, была:”как хрупкая с виду девушка вообще умудрялась таскать в своей сумке столько барахла?” Затем он растерянно понял, что нескольких минут, предоставленных судьбой, может и не хватить. Самым логичным представлялось перевернуть это локализованное хранилище хаоса вверх дном и потрясти, однако в плане "и сделай все тихо, Себастьян, насколько я ее знаю, она даже не заглядывала внутрь" данный подход явно себя не оправдывал. Чертов конверт, точнее два конверта, лежали сверху, но определенно должно быть что-то еще.
Нарастающее шипение и шорох шагов вернули его к реальности, и, засунув оба конверта во внутренний карман пиджака, он метнулся обратно, принимая по возможности непринужденную позу. Саднящая боль под ребрами, впрочем, сразу напомнила, что о непринужденности говорить не приходится, и здесь не курорт. Поэтому, стараясь дышать пореже, он чуть сгорбился и уставился прямо перед собой, привыкая к дискомфорту. Моргнул. Вгляделся внимательней. Среди пестрого месива фотоотчетов о жизни Молли Хупер затесалась одна неприметная с виду фотография, которую он определенно хотел бы поставить на рабочий стол своего лэптопа, чтобы отучить шефа подкрадываться и заглядывать через плечо: Джим Мориарти, собственной персоной, стоял в позе, достаточно напряженной, чтобы казаться неловкой, и обнимал за плечи хозяйку квартиры, скованно улыбаясь фотографу одними губами. И Себастьян на сто процентов был уверен, что неловкость обусловлена не объятьями, а надписью "Я люблю Glee" на футболке шефа. 
И как раз в тот момент, когда он точно представил себе выражение глаз Джима, если тот увидит заставку, Себастьяну сунули под нос стакан воды. В воображении в черном омуте зрачков насмешливо растаяла фраза "Убью", и Моран благоразумно решил повременить и не просить фото на память, а также не вскрывать квартиру и не красть его, и даже не пытаться, в лучших традициях шпионских кинофильмов, снять его на скрытую камеру. Короче, черт с ним со злосчастным клочком разноцветного глянца. Возможностей позлить шефа и так было полно. Себастьян был на те же сто процентов уверен, что Мориарти понимает всю подоплеку происходящего, более того, вполне спокойно использует к своей выгоде тот факт, что каждая их стычка, начиная от банальной словесной пикировки и кончая прижатым к сонной артерии лезвием опасной бритвы для Себастьяна - доза Войны. Война никогда не отпускала его до конца: лезла в мысли, сны, мешалась внезапным тремором пальцев и желанием вернуться в те дни, когда он точно знал: кого, и, даже бывало, - за что, а напротив с высоких холмов из сухого пропахшего полынью воздуха щерилась в благосклонном оскале смерть. Война всегда возвращалась, как ломка, как ощущение собственной ненужности, будто ты застрявшая в зубах у города косточка из ягодного десерта, и тогда, до очередного всплеска адреналина, мир вокруг казался картонными плохо раскрашенными декорациями. А Джим возвращал театру имени Себастьяна жизнь. Ненадолго и не всегда, с режиссерского кресла или рукоплеская из зала, или, что хуже всего, маяча в составе исполнителей, он временно прогонял скуку, и жить становилось можно.  Ходить на светские приемы: забивать пластиковый вкус канапе шампанским или, если повезет, вином; флиртовать со знакомыми, малознакомыми и незнакомыми женщинами, потому что каждый, даже самый невинный разговор с особой младше шестидесяти в век ботокса и глянца воспринимался как флирт, даже если вы спорите о том, как можно вот этой зубочисткой из-под пти-фура закоротить систему противопожарной сигнализации (была и такая собеседница, и это были самые превосходные полтора часа свадебной церемониальной скуки в англиканской церкви, которые выпадали в жизни Себастьяна); обсуждать с их мужьями, братьями, кузенами и черт-его-знает-кем-еще политические дрязги за закрытыми дверьми бильярдных залов, потягивая коньяк; заниматься в меру сил беллетристикой; и время от времени появляться в клубе. Короче, сверяясь со строгим расписанием внутреннего ментора нормальности, делать все то, что в высшем обществе зовется жизнью. 
– Позвольте, я осмотрю раны. Я… в некотором роде врач, - ворвался в его мысли неуверенный голос, и Себастьян вздрогнул.
- Да, конечно. Врач? - проявил он формальную заинтересованность, вставая и принимая кружку с водой из тонких теплых пальцев. Осмотр паталогоанатомом не входил в число известных Морану способов приятно провести время, но несомненно весьма иронично звучал бы в личном деле. Особенно, учитывая, что это отнюдь не последняя в нем запись, как надеялся Себастьян.   
Кроме того, это давало превосходную возможность извлечь все же из недр сумки именно то, что было нужно.
- Я был бы очень благодарен, - признательно улыбнулся Моран и, помедлив, снял пиджак, расчетливо-неловко кинув его на диван так, чтобы тот упал поверх сумки, по-прежнему валявшейся на полу. - Ох, простите, - он кинулся неловко поднимать предмет гардероба, едва не пролил на него воду, и, в итоге, после некоторой тряски злополучный кусок пропахшей помойкой ткани утвердился на том месте, где до того сидел сам Себастьян.
Моран поднял взгляд на девушку и запнулся:
- Э... мне надо снять рубашку? Я думаю, что там не более чем пара синяков, болезненно, конечно, но ничего страшного.
Рыжий кот насмешливо смотрел на него с белого фарфора и желал хорошего дня. На полу его собрат подозрительно обнюхивал свисающий с дивана край пиджака. Себастьян боролся с настойчивым желанием отпихнуть его, поскольку в голове настойчиво вертелся ролик, где Тобби с видом “а я же говорил!” вытрясает из внутреннего кармана пиджака конверты и, как двух дохлых белых лабораторных мышек, подносит их хозяйке.

Отредактировано Sebastian Moran (2012-07-16 20:48:08)

Себастьян послушно умылся и уставился в зеркало, морщась от того, что капли стекали прямо по разбитой губе, окрашивая лужицу воды в раковине в легкий розовый оттенок. Портить полотенце хозяйки не хотелось. Туалетная бумага представлялась не лучшей альтернативой. Он пожал плечами и потянулся к пуговицам рубашки. В конце-концов, практичность никто не отменял. И хотя его ДНК и так повсюду, не следует оставлять ее напоказ. Аккуратно промокнув лицо и руки чистым участком ткани, он задумчиво остановился. Майка и брюки - это, конечно, милый домашний уютный образ. По крайней мере утром, когда он вихрем носился по квартире именно в таком виде, подбирая чертову рубашку, запонки и галстук, он себя чувствовал вполне комфортно, но мисс Хупер и так испугана, вызовет полицию еще.
“А зачем нам полиция?" - подумал Себастьян с досадой, пытаясь вновь застегнуть запонки. - “Неет, полиция нам не нужна."
Он еще раз оглядел себя, с негромким шипением тронул языком разбитую губу, убедился, что бледно-розовых разводов на рубашке почти не видно, а те, что остались, будут прикрыты потом пиджаком, и выбрался, наконец, из маленькой фарфоровой ванной обратно в гостиную. Флегматично взглянул на сумку, на девушку, которая стоя к нему спиной рассматривала какой-то пузырек, и, сгорбившись, привалился к косяку,  постаравшись создать при этом побольше шума. Кот протестующе мяукнул, Молли Хупер обернулась и, демонстрируя ему инструмент будущей расправы, задала все же этот сакраментальный вопрос. Себастьян на секунду прикрыл глаза и, поклявшись, в очередной раз, прибить шефа, постарался принять как можно более несчастный и мирный вид.
- Полицию? - повторил он задумчиво и, сморщившись от боли под ребрами, развел руками. - Мне даже нечего им рассказать. Парней я не знаю. В портфеле бумаги, но их я восстановлю, и лэптоп. Лэптопа жалко, ну и черт с ним, сменю все пароли, - опомнившись, он взглянул на девушку и извинился. - Ничего не найдут, а нервы помотают. 
Он снова привалился к косяку и тоскливо взглянул на йод. Разбитая губа и так не добавляла ему красоты, но пятно от йода... ох, как в детстве... НИ ЗА ЧТО! Само заживет. Шрамы украшают мужчину и все такое, и потом, что с йодом, что без йода их не будет.
- Я прошу прощения, - начал он смущенно воплощать свой стратегический план к отступлению. - Я и так чрезмерно пользуюсь вашим участием. Вы мне очень помогли. Небольшой шок, - он усмехнулся, попытался точнее, - все же такие всплески адреналина не то, чем я занимаюсь обычно, - сделав несколько шагов, он потянулся за пиджаком и достал из внутреннего кармана визитницу. - Вот моя визитка. Меня зовут Этьен. Видите, я даже забыл представиться. Этьен Мортэ. У меня небольшая фирма по цифровым реконструкциям.
Фирма была вполне легальным малым предприятием, зарегистрированным на названное имя, и даже приносила небольшой доход, в основном за счет фрилансерской деятельности самого Морана, потому что больше сотрудников в ней просто не было. Но, в случае острой необходимости, ее  спокойно можно было обанкротить и снять с рынка. Впрочем, он был уверен, что цифровые реконструкции вряд ли понадобятся патологоанатому Бартса, даже если она будет знать, что это в принципе такое. Но, вот зато, если вдруг ему еще раз понадобится Молли Хупер, он будет иметь вполне легальный повод с ней связаться.
Он набросил пиджак на плечи, потянулся, чтобы положить визитницу обратно, и изменился в лице, ощупывая пиджак.
- Черт! Похоже я потерял одну вещь, - Себастян закусил губу, которая мстительно вспыхнула болью, и вполне искренне выругался.
Ситуация и впрямь доставляла проблемы. Он нагнулся и заглянул под диван.
- Может, она выпала в переулке. Дьявол, я знал, что он слишком маленький! Наверняка, выпал из внутреннего кармана, - полковник кинул быстрый взгляд на девушку. - Ох, я прошу прощения,  это.. очень важно для меня, я поищу внизу.... Я так вам благодарен! Дьявол, как она могла выпасть? - Себастьян насколько мог быстро устремился в прихожую, ощупывая пиджак по пути. - Звоните мне в любое время. Я.. простите меня, я не могу задержаться, мне надо ее найти.  Я очень, очень вам благодарен! - горячо поклялся с порога изумленной девушке и исчез за дверью, надеясь, что как и всякой благоразумной жительнице мегаполиса первым делом ей в голову придет, что ее обворовали, и она кинется проверять сумку. Если нет, что ж , устроив показательное обшаривание помойки, придется вернуться еще раз.

Себастьян спустился вниз и задумчиво покосился на подворотню. Идти к мусорным бакам не хотелось до жути. Против этого восставало все, начиная от носа и кончая тупой болью под ребрами. За - была одна только логика, которая требовала достоверности. А значит, придется все же сымитировать бурную деятельность в этом переулке, минут хотя бы на пятнадцать.
На секунду он пожалел, что бросил курить. Сигарета определенно замедлила бы его продвижение к мусорным бакам, но если ты не хочешь, чтобы тебя раньше времени посадили за решетку, только потому, что по заказу одних людей с деньгами, ты быстро и легко обрываешь жизнь других людей, независимо от их материального положения, то поневоле ограничиваешь себя во многом.
"Фактически", - цинично размышлял Себастьян, направляясь к ближайшей мусорке и для проформы заглядывая внутрь, - "тебя сажают всего лишь потому, что из тебя получается превосходный посредник. Закон, да и порядок, если подумать, абсолютно не интересует, что заказчик останется на свободе. Это все равно как убрать за решетку эргономичный швейцарский складной нож, оставив перед лицом человечества внушительный набор этих суперсовременных и легких ножей с удобной рукояткой и самозатачивающимся лезвием фирмы JustKillandRelax"
Пошевелив ногой картофельный очисток, валявшийся рядом с баком, Себастьян прошел чуть дальше и поднял с земли, раздавленные в запале битвы за внимание Молли Хупер, очки. На всякий случай он заглянул в самый дальний мусорный бак, надеясь в глубине души, что подросткам хватило ума не выбрасывать портфель прямо здесь. Рано или поздно они все равно его выбросят, распотрошив и достав оттуда свой гонорар, но лучше подальше, подальше.
Губа саднила, конверты легко шуршали во внутреннем кармане, а мобильник молчал. Еще минут пять и придется либо подниматься в квартиру, либо уходить, надеясь на благоразумие хозяйки и на то, что она перетряхивает сумочку чаще, чем раз в полгода. Курить хотелось по старой памяти неимоверно.
Наконец он прекратил делать вид, что внимательно рассматривает землю около баков и выпрямился, делая широкий шаг к выходу из тупика. И тут в кармане грянул долгожданный рингтон.
***
- Мисс Хупер, вы - ангел! - настойчиво уверял Себастьян, пряча футляр в карман и надеясь, что это все же было именно то, что нужно. - Нет вы не ангел, ангел это слишком банально и их все равно нет! - он на секунду задержал ее пальчики в своей руке, с благодарностью сжимая их и расцветая улыбкой. - Вы чудо! Хм.. нет, это тоже банально. Я так вам благодарен, - он попятился к двери, нашаривая ручку за спиной. - Если я когда-нибудь смогу вас отблагодарить, обращайтесь в любое, любое время.
Кот, который все это время занимал оборонительную позицию между ними, мяукнул, и полковник с готовностью воспринял это как сигнал к дислокации.
- В любое время! - экспрессивно надавил он, чтобы у нее уж точно не возникло побуждений ему звонить, и скрылся за дверью. 
Он прислушался к неуверенному щелчку звонка и достал мобильный, занося номер в память. Неожиданные сюрпризы никому не нужны, так ведь?